Проснулся в дельтовском рейсе SVO-JFK от слова "Stockholm". Заснул и проснулся от того же слова русском исполнении. Тут же вспомнил, что еще раньше, тоже во сне, слышал о поломанной видеаппaрaтуре и что, типа, "кина не будет". Повернулся к тоже сонному соседу, блюзмэну из дельты, но другой, миссиссипской, и спросил - это они сажают самолет, чтобы кино починить, без этого никак? Сосед хмыкнул, и мы оба захрапели опять. Окончательно я проснулся, когда самолет сделал совершенно грандиозный елдык, шварк и трахбомб об холодную впп стокгольмского аэропорта - потом мне обьяснили, что это было по причине почти полного бензобака, а может просто для драматизму. Самолет повело в сторону, потом в другую, потом успокоился (в отличие от пассажиров). Раздались аплодисменты

(а вот теперь - об аплодисментах в самолетах с российским, турецким и ещё иногда каким-то другим населением. Везде и всюду, зима и лета, дождь и сушь. Дорогая редакция. У меня есть теория. Я знаю, что пилоты гражданской авиации -  герои-чкаловцы, они и под мостом летали, и папанинцев со льдины снимали, в обнимку с пингвинами, ибо жены далеко, а Кренкель бородат. И это только в мирное время. А во время войны вообще был полный улет, навешивали вафель люфтваффе и ровняли Дрезден. Ну, или наоборот, если Люфтганза. И я так понимаю, что послепосадочное хлопанье - это то малое, но всё равно приятное, что могут сделать пассажиры этим - не побоюсь этого слова - асам. Бесстрашным асам, которые вынуждены теперь сжимать не гашетку, но микрофон - "сейчас будет ещё одна турбуленция, и посмотрим как вы попляшете на этот раз" - или в лучшем случае нижнюю заднюю часть стюардессы. Долетишь ты до Орландо, но на чьем боку тебе поставить звёздочку о сбитом мессере? О каких подвигах ты будешь рассказывать той же стюардессе в приаэропортном отеле? Или это уже и есть подвиг, и она это знает, и слушает его, лежа, хотя и безумно устала? Засим скобки закрываю - и о чем мы там говорили?)

ну так вот, раздались аплодисменты, истерический смех и веселый плач. "Pizdets" - сказал блюзмэн: не зря же он отыграл несколько гигов в московских клубах.

Технически - у нас хлопнулся один электрический генератор, а потом и другой. Запасной, однако, был (хотя тут описывают по-другому). Но капитан, человек-фюзеляж, сказал, что он слишком любит свою семью, чтобы лететь со сломанным генератором или генераторами через Атлантику. Про свою любовь к пассажиром он особо не распространялся. Но некоторых, наверно, тайно любил. В любом случае, самолет без электричества напоминал бы кашалота из "Путеводителя по Галактике", который возник над планетой только для того, чтобы упасть на ее поверхность минутой позже. Так что спасибо капитану за проявленный common sense. Шведы тоже отнеслись с пониманием - местный таксист мне потом рассказывал о стянутых в аэропорту пожарных командах, машин скорой помощи, танках и тяжелой артиллерии. IKEA пожертвовала дюжину кроватей на носилки. Нобелевский комитет обещал всем премии, прекрасно понимая, что никто не выживет.

Потом, когда стало ясно, что быстро не починим, уже в отстойнике стокгольмского аэропорта, под дружескими взглядами полицейских, кэп решил заняться ещё большим популизмом (или как там назвать это занятие?). Давайте проголосуем, сказал он торжественно. Брать багаж с собой в отель или оставить его в этом ведре с болтами? Большинством голосов багаж остался в самолете. Меньшинством был я. То ли ушлые сограждане ожидали такой поворот событий, то ли я ожидал выйти на улицу только под пальмы в L.A., но все оказались достаточно тепло одеты, а на мне были только футболка и тонкий свитер. Ну, ещё штаны. Всё остальное - в багаже. Что такое сссссскандинавская осссссссень я понял быстро, ожидая со всей толпой автобус до отеля. На меня старались не глядеть, как не глядят на бывшего товарища по этнографической экспедиции, выбранного для сдачи папуасам на обед. Слава богу, я успел украсть из самолета одеяло, которое было быстро превращено в модный шарф.

Не буду утомлять деталями моей шведской жизни. Скажу только, что впереди были неправильный автобус, который доставил меня в неправильный отель (их было два, и я, естественно, перепутал их), советы разных там прочих шведов пойти лесом в другой отель, заблуждение в этом лесу, сидение с ноутбуком на пеньке, встреча старухи с косой клюкой, покупка шапок в местном H&M, поездка с чудесными девушками в Стокгольм (аэропорт/отель находились в сельском местности в сорока минутах от столицы) и поедание чего-то в Kök & Bar, и проч. и проч.

Ну, всё забудется, а одно запомнится. Бегу от одного шведского отеля до другого шведского отеля по обычной шведской парковке обычного шведского субурбного торгового центра. Бегу, ибо холодно и вообще всё достало. Из кармана штанов вылетает и разлетается веселая пачка американских и русских денег - около двух килобаксов. И ложится на холодный асфальт, и разносится ветром под ближайшие машины. Странный налысо бритый человек в камуфляжных штанах, легкой фуфайке и одеяле на шее тоже ложится на асфальт, и обращаясь к небу, молит его, и клянет его что мол что это за жопа такая жизнь и нету радости а есть вот такая жопа и вообще почему бы не умереть ему здесь сейчас и навсегда потому это же какой-то пиздец граждане честное слово зачем его мама родила. И ползает по земле, засовывая банкноты себе под свитер, чтобы теплее было, должно быть. А скромные шведские налогоплательщики глядят на эту сценку и думают: "Грабители банков тоже бывают неудачниками. Как и мы."

А вы говорите: Филле и Рулле.